Виктор Орлов, ЦНИИТМАШ: «Наука – это тоже бизнес, просто он работает по другим правилам»

Как перебороть засилье импорта

Виктор Валерьевич, как Вы охарактеризуете состояние литейной промышленности в России?
Не секрет, что литейное производство является одной из основ заготовительного производства для современного машиностроения. Его развитие тесно связано со станкостроением, автомобилестроением и энергомашиностроением. К сожалению, за долгий период падения промпроизводства это направление было очень серьезно подорвано. В последние годы объем производства литья составляет около 4 миллионов тонн в год. Количество отечественных литейных цехов и предприятий сокращается, загруженность действующих производств колеблется в районе 40-70%. Еще недавно импорт доминировал – до 50% от общего объема потребления, а по сути, все качественное литье было зарубежным. Самое глубокое падение пришлось на середину двухтысячных. В 2005-2012 годах практически невозможно было найти нормальные отливки. Причем это касалось малотоннажного и среднетоннажного литья. У наших предприятий отсутствовало нормальное литейное оборудование, проблематично было найти качественную оснастку для форм и так далее. Почти полностью было уничтожено станкостроение. Оставалось только одно литейно-металлургическое производство (группа «ОМЗ-Спецсталь», «ОМЗ-Литейное производство»), способное производить заготовки для энергетической отрасли, в том числе для нужд атомного машиностроения.
Эти проблемы постоянно обсуждались на площадках Минпромторга, Союза машиностроителей и прочих отраслевых объединений. Сейчас с точки зрения технологов и технологий ситуация улучшается. Помимо крупного литья, появились производители в средней линейке, в том числе частные литейные производства. Российские предприятия осваивают литье для двигателестроения и тепловой энергетики. На 7-12% вырос выпуск литейной продукции. Правда, многие машиностроители по старой привычке иногда ориентируются на зарубежных поставщиков. Технически наши литейщики уже дооснастились до нужного уровня, но проблема выполнения заказов в срок еще остается. Думаю, что как только дойдем не только до качества, но и до жесткого соблюдения сроков, будем в полной мере независимыми от австрийского, немецкого и даже уже и китайского литья.

Какие проблемы литейщиков считаете наиболее актуальными? Назовите сильные и слабые стороны наших предприятий литейной отрасли.
Ключевой проблемой остается не столько выплавка качественного литья, сколько его обработка. Машиностроители хотят получать продукцию, уже подходящую для чистовой обработки, а литейщики пока не могут в больших объемах сделать качественную черновую мехобработку. Пока не хватает станочного парка для черновой обработки отливок. Мы научились делать их качественными, ничем не уступающими импортным. Но узкое горлышко для всех – товарный вид продукта, черновая механическая обработка. Хорошо, что это уже все понимают и начинают инвестировать в производства. Не стал бы называть это слабой стороной, это скорее этап развития, естественный ход истории.
Вторая проблема, которая тоже тяжело решается, – кадры. Наше время в некоторой степени напоминает послевоенное. Тогда физически не хватало людей в стране, специалистов. И те 20-30 лет, когда никому не нужны были хорошие технологи-литейщики, прошли. Сейчас спрос на них резко возрос, и им приходится одновременно перенимать опыт и получать новые знания. Это новое поколение, которое будет обладать уникальными техническими и организационными компетенциями.
Важными проблемами литейного производства стоит считать еще и недостаточную загруженность производственных мощностей при повышенной востребованности литой продукции, трудности с квалифицированными рабочими и инженерными кадрами, отсутствие дешевых кредитов и инвестиционных вложений.

От науки к практике

ЦНИИТМАШ занимается разработками по всему технологическому циклу – от выплавки и разливки стали до сварки и финишной обработки. Что больше всего востребовано?
Здесь нельзя привести отдельные примеры, их множество. Как головная научно-техническая организация Росатома, за последние 6-7 лет мы сделали большой объем работы. В первую очередь, это создание технологий производства крупных наиболее ответственных изделий для ядерного острова: корпус реактора, парогенератор, главный циркуляционный трубопровод, главный циркуляционный насос, заготовки и так далее. Весь цикл производства комплектующих для создания ядерного острова полностью локализован в России. Благодаря научным работам технический ресурс атомных станций увеличен практически в два раза. Любая современная АЭС сейчас рассчитана на работу от 60 до 100 лет. Это большое достижение совместной работы литейщиков, металлургов и ученых. Ядерная энергетика – стратегическое направление, обеспечивающее экономическую независимость, жизнеспособность и безопасность государства. За последние 16 лет мы, по сути, полностью себя обезопасили от любых санкций в атомной отрасли.
Также для всей атомной отрасли созданы современные технологии сварки и сварочные материалы. Среди основных направлений ЦНИИТМАШ как головной материаловедческой организации Росатома остается разработка принципиально новых, можно сказать, «интеллектуальных» сварочных материалов для реакторного и другого энергетического оборудования следующего поколения.

Но Ваш институт наверняка живет не только атомной энергетикой.
Конечно, мы не замыкаемся исключительно на атомной тематике. Заказ от Росатома в нашей выручке составляет примерно половину. Мы стремимся развиваться за счет новых рынков. Активно сотрудничаем с заказчиками из других отраслей промышленности. Поле деятельности специалистов-сварщиков ЦНИИТМАШ очень широко – это и решение проблем нефтегазовой отрасли, транспортного машиностроения и других подотраслей промышленности, и разработка специальных дуплексных сварочных материалов, технологий сварки для изготовления криогенного подводного оборудования и многое другое.
Мы сами разрабатываем и поставляем ряд специального высокотехнологичного оборудования для нанесения покрытий, например, на режущий инструмент. Кроме этого, работаем в области материалов, сварочных технологий, оборудования и технологий неразрушающего контроля – со всеми отраслями, а не только с атомной энергетикой.
Наиболее востребованной разработкой для металлургии в части неразрушающего контроля является серия установок типа ЛИСТ для механизированного или полуавтоматизированного ультразвукового контроля листов после проката. Установки позволяют контролировать листы толщиной от 5 до 300 мм при ширине зоны контроля за один проход до 560 мм. При этом обеспечивается 100% контроля кромок и углов листа.
Работаем с крупнейшими концернами тепловой энергетики, с большинством госорганизаций, использующих высоковакуумное оборудование. Они заказывают новые партии, что также является показателем качества сборки. Причем, каждый раз это уникальная техника, которая сделана под нужды конкретного заказчика.
Совокупный объем этих работ с другими отраслями составляет 50%, что дает уверенность в будущем. Так что ЦНИИТМАШ точно нельзя отнести к числу тех, о ком говорят как об «умирающей отраслевой науке».

Какие проекты развиваются на перспективу?
В новой России технологии и материалы нашего центра находятся на самых передовых рубежах: изделия для турбин с суперсверхкритическими параметрами пара из перспективных высокохромистых сталей (трубы, ротора, корпуса арматуры), уникальные шестигранные нейтронопоглощающие трубы с предельно высоким содержанием бора, ротора турбин и турбогенераторов из гигантских слитков массой более 400 тонн и другие.
Специалисты ЦНИИТМАШ разрабатывают такие перспективные направления, как аддитивные технологии для энергетического и специального машиностроения, в том числе и для литейного производства; сварка порошковыми проволоками и под керамическим флюсом; ЭШП на пониженной частоте. Все это работы близкого будущего.
Работаем над новым поколением материалов и технологий – это криогенные стали нового типа, дуплексные стали новейшего поколения. При этом используем цифровые технологии, которые решают задачи качества и экономики.

Насколько активно вы работаете с зарубежными предприятиями?
В первую очередь, мы сопровождаем все проекты Росатома для зарубежных заказчиков. Это так называемый «скрытый экспорт», когда Госкорпорация является поставщиком продукции на экспорт, а мы внутри него выполняем свою часть работы. Кроме того, у нас есть и прямые контракты. Например, вместе с Индией организовали обучающий центр по машиностроительным и литейным технологиям.

Наука — это рискованный бизнес

Виктор Валерьевич, в 30 лет Вы стали доктором наук. Сейчас больше занимаетесь управлением. Что Вам ближе — наука или бизнес?
Они не могут существовать отдельно. Это мое глубокое убеждение, причем с тех времен, когда я ещё не был управленцем. Здесь хотелось бы сказать слова благодарности моей альма-матер – Центральному научно-исследовательскому институту конструкционных материалов «Прометей». Именно он дал возможность проделать тот объем работы, который позволил в 30 лет защитить докторскую диссертацию. С уважением вспоминаю весь конгломерат руководителей, а в тот момент институтом руководил академик Игорь Васильевич Горынин. Его команда не боялась молодежи, поддерживала нас, во многом брала на себя риски за авантюристичные предложения молодых ученых. Мне повезло, что люди, которые меня учили и развивали, помогли мне не упустить свой шанс. Эта команда руководителей вырастила многих ученых-технологов для ряда направлений – металлургии, машиностроения, металловедения. И уже тогда они говорили: не нужна наука ради науки, у нее всегда есть реальные задачи. Наука – это тоже бизнес, просто он живет и работает по другим правилам.

Поясните, по каким?
В производстве проще оценивать экономическую эффективность. Допустим, купил новый станок. Можно высчитать, сколько на него потратил, как изменилась производительность. А наука – это высокорисковый бизнес, как венчурный. Когда выводишь на рынок новую разработку, формируешь часть этого рынка. И дать гарантию, что она будет востребована, тяжело. Вот пример из жизни: «Северсталь» занялась трубами большого диаметра и технологиями изготовления листа и сварки лет за пять-шесть до того, как в стране начали строить трубопроводы «русского размера». Это был безумный риск, потому что о трубах большого диаметра говорили много, но заказов никто не давал. Риск оправдался, когда запустили строительство трубопроводов – на определенное время «Северсталь» стала монополистом. Все ей завидовали, но почему-то забыли, что ранее несколько лет частный собственник тратил деньги, чтобы подготовиться к возможному проекту.
Наука – это бизнес, в котором трудно предугадать продукт. Ни в одном законе не классифицировано понятие «научно-технический задел», а значит некуда отнести затраты на него. Проблема в том, что все боятся обвинений в нецелевом использовании ресурсов. В договоре есть техническое задание, не выполнил – это нецелевое использование средств. И ты можешь сколько угодно объяснять, что получен задел для последующего прикладного развития. Для бюрократической машины это не имеет никакого значения. Как сделать так, чтобы рядовой ученый, коллектив института могли работать в задел, но потом ни Госкорпорация, ни министерства с ведомствами не трясли их с вопросами, куда делись деньги? Пока в нашей стране от деклараций не перейдут к конкретному прописыванию в подзаконных актах, на какие направления должны тратиться деньги и как классифицировать понятие «научный задел», при этом окончательно не утонув в отчетности, боюсь, ничего не изменится.

Ваши принципы руководителя.
Первый – хочу слышать правду, даже если она неприятна. Готов последним узнавать радостные новости, но плохие известия должен услышать первым.
Второй – ученому необходима гражданская позиция. Нужно уметь слышать заказчика, работать на рынок, но иметь при этом свою позицию. Если ты уверен, что делать нужно именно так, то защищай ее.
Третий – целостность коллектива. Ни одна даже самая уникальная звезда не даст достойный результат, это всегда заслуга команды. Она может сочетать в себе разных людей, зачастую со сложными характерами. Главное, чтобы они умели работать друг с другом. А здесь уже важна роль руководителя.

Чем Вам интересна работа в ЦНИИТМАШ?
Начинал я в судостроении, потом ТЭК, и с атомной энергетикой сталкивался в меньшей степени. Поэтому можно сказать, что сейчас реализовал нереализованное. Уникальная особенность ЦНИИТМАШ в том, что это научно-производственное объединение. Мы занимаемся научными разработками, но в то же время у нас единственное предприятие в России, которое самостоятельно проектирует и производит 3D-принтеры, высоковакуумное оборудование, системы неразрушающего контроля. То есть ЦНИИТМАШ – один из немногих примеров научных центров, у которых есть эффективная производственная часть, основанная на фундаментальном научном опыте и заделе.

Виктор Валерьевич, расскажите немного о себе.
Я родился в Санкт-Петербурге, искренне его люблю. Окончил политехнический университет по специальности «Материаловедение и технология новых материалов». Большая часть производственной деятельности, как уже говорил, пришлась на КМ «Прометей». В 2007 году защитил кандидатскую диссертацию по разработке химического состава и технологии производства низколегированных сталей для судостроения, которые обеспечили строительство серии многоцелевых платформ Moss Maritime на ОАО «ПО «Севмаш» и причалов Варандейского месторождения. Докторскую диссертацию защитил в 2011 году, она посвящена разработке научных принципов создания новых высокопрочных сталей для нефтегазопроводных труб большого диаметра и новых энергосберегающих технологий их производства. Третий год работаю в Москве, в ЦНИИТМАШ. Но пока в душе остался питерцем. Мосты, Нева, вечная сырость – это уже менталитет (улыбается).

Анна Литовина.
Фото: ЦНИИТМАШ